Думать о живых

Надо думать о живых и помнить о мертвых – собственно, к этому сводились все слова, сказанные вчера и самими чернобыльцами, и чиновниками. Вот только на практике власти, как жалуются ликвидаторы, не помнят и не думают ни о живых, ни о мертвых. Чернобыль отнял у Валентины Пономаревой мужа. Виктора Николаевича уже давно нет, и помощи от государства в его семье уже и не ждут: «Как живет семья чернобыльца, никого не интересует. У меня две дочери, внуки, правнук. Он очень болен. Срочно требуется операция: у него 4 порока сердца плюс легкие. Нам очень нужна помощь». Петр Стрельников по-мужски сдержан, хотя обида сидит в нем глубоко. Говорит, людей тогда не жалели, просто бросали на стройку саркофага. Он и сам там работал полгода. А Орден мужества, которым больше всего гордится, получил только спустя 15 лет после аварии. Когда нужно было отдавать долг своей стране, говорит Петр Иванович, их призвали на ликвидацию последствий аварии. Они этот долг отдавали, не считаясь ни с чем, не жалея ни жизни, ни здоровья. А вот пенсии и выплаты приходится теперь выбивать через суд. Сначала чернобыльцы судились с Минтруда и соцзащиты. Выиграли, выплаты получали. Но с 1 января этого года платить должны муниципалитеты, и снова людям пришлось идти в суд. Хотя, как заметил председатель союза «Чернобыль» Ставропольского края Михаил Хлынов, в других регионах выплаты не прекращались, все решилось простым договором. А на Ставрополье людей загнали в суд. На носу уже май, а люди до сих пор судятся. И если уж у государства такая короткая память, то чего требовать от детей, которых сняли с уроков и привели на митинг? Далеко не все из них понимали, куда пришли. На вопрос, что такое Чернобыль, некоторые вообще не могли ответить, другие предполагали, что митинг посвящен 65-летию Победы.