День памяти жертв политических репрессий

Надежда Александровна Стефаниди приходит к этому памятнику каждый год. В любую погоду и, как бы не была занята в этот день. Говорит, что такое быть жертвой репрессии, знает на собственном опыте. Когда ночью пришли за отцом, ей было 4 года, а сестре 4 месяца. Эта женщина уверена, без клейма дочери врага народа, ее жизнь сложилась бы иначе. Особенно обидно, что от репрессий страдали ни в чем не повинные люди. Причем мучили и убивали их соотечественники. Об этом всегда думает, когда приходит сюда. Не может простить государство-убийцу. И на мемориальные руки на решетке вообще смотреть не может. Говорит, они, как будто из маминого рассказа о прощании с репрессированным отцом. Надежда Стефаниди: «Вы знаете, мы эти руки видеть не можем. Она рассказывала, что подошла к поезду, а он ей – «Шура, Шура». И его худые руки держатся за решетку. А потом его оттолкнули и все». Ежегодно на митинг приходят практически одни и те же люди, чтобы отстоять панихиду и почтить минутой молчания тех, кто по ложному обвинению расплатился собственной жизнью. Нине Григорьевне, чтобы вспомнить прошлое, на митинг идти не надо. Говорит, когда всю семью выслали из родной Краснодарской станицы в голую степь, ей было всего три года. И решающую роль тогда сыграли не политические мотивы, а личные счеты. Нина Зайцева – жертва политических репрессий: «Мама не вышла замуж, был жених у неё, а его поставили начальником, как начались колхозы, взял и маму выслал». О том, как жили на поселении, пенсионерка рассказывать не любит. Одним словом, говорит, было нелегко. В митинговании Нина Григорьевна не видит проку. Говорит, все равно ни льгот, ни помощи от государства не дождешься. Да она и не привыкла на него рассчитывать. Говорит, ее главное богатство – дети, внуки и правнуки. И их поддержка дома.