Жизнь после войны

- После демобилизации я приехал в Ставрополь на учёт, стал просить работу. "Какую работу?" - спрашивают меня. А, действительно, какую? Ушёл я ещё мальчишкой на фронт, окончил всего семь классов. А потом наступила война - какое там образование, какая профессия? На фронте я был и сапёром, и телефонистом служил. Вот и сказал, что разбираюсь в металле. А меня в ответ направили в Кастрюлькину фабрику.

С женой я познакомился благодаря работе. Будучи участковым, обходил дома, проверял документы. И вот так однажды я вошёл в дом своей будущей жены. После я специально проверял в этом доме документы чаще, чтобы её увидеть.

Слава Богу, с женой вместе до сих пор. Я без неё никак, и она без меня тоже. Правда, ревнует до сих пор! Сколько ж можно? Но от этого я не меньше её люблю. Она у меня модница, певунья, хоть сама уже и глухая.

Она у меня как жена декабриста. Поехал я получать высшее образование в Киевскую Высшую школу МВД – и она с детьми за мной. Направили меня в Калмыкию начальником райотдела милиции – и они туда же. И только в 1966 году я смог вернуться с семьёй в родные края: меня назначили заместителем начальника Шпаковского ОВД. Через несколько лет я сам стал начальником на этом месте. В 1977 году я вышел в отставку.

За всё это время, хочется признать, Ставрополь сильно изменился. Я ведь здесь бывал ещё ребёнком в гостях у тёти. И всем, кому рассказываю, что я с босыми ногами гулял по грунтовой дороге на Дзержинского, не верят. Как так, самый центр, и грунтовая дорога! А сейчас город разросся, обустроился – не узнал бы, если бы жил не здесь.

Сейчас мне некогда скучать: меня приглашают то в классы, то в детсады, то губернатор в правительство. Перед 9 мая уже расписание составляется: что, где, куда, когда. Вот 4 мая пригласили выступить перед следственным комитетом в МВД.

Приходят ко мне часто гости: школьники, волонтёры. Пару лет назад они повесили на входную дверь красивую красную звезду с надписью. Уже не помню какой, но приятно было. Да вот какой-то человек взял – и сорвал её. Зачем? Непонятно. Может, недоброжелатель какой-то. Но и это странно, я в доме со всеми дружу.

А все дети у меня хорошие, не забывают своих старших. Хочется, чтобы молодёжь не забывала о ветеранах, всегда помнила о войне и то, как мы воевали.

Меня демобилизовали по состоянию здоровья. Сначала лечили в местном госпитале, а потом отправили поездом домой в Новосибирск с медсестрой. Я и зрение тогда посадил сильно на войне. Командующий фронтом Жуков перед наступлением поставил прожекторы с большим напряжением, чтобы немцы нас не видели из-за яркого света. Но и мы-то, простые солдаты, тоже попали под этот свет. Так я потерял зрение: на одних очках у меня минус девять, а на других плюс 14.

После поправки я закончил радиотехнический техникум и устроился на трансформаторный завод. Сегодня он называется "Энергомера". Там я работал начальником охраны труда и техники безопасности: отвечал за технику, за рабочие места, чтобы никаких происшествий не было. Долго я проработал на этом месте. Командировали и в Москву, Ленинград, Киев, Минск - по всему свету ездил и выбивал средства для производства нового оборудования.

После выхода на пенсию живу здесь, в квартирке на первом этаже. Хвалиться особо нечем: живём вместе с женой и дочерью. Школьники в мае обязательно приходят в гости. И я тоже хожу по школам, детсадам.

Только знаете, что хочу сказать: такое внимание от всех нам, ветеранам, достаётся только в честь праздника. А в остальное время молодёжь не уступит даже место в автобусе. Мужчина постарше отнесётся куда уважительнее, чем молодой паренёк.

- После войны было тяжело - это вовсе не секрет. Помню, еду я по сельской дороге на мотоцикле, молодой, красивый, чернобровый. Волосы развеваются. И томрозят меня четыре девчушки. Спрашивают, откуда такой красавец. "С фронта", - отвечаю я. И тут они говорят: "А проведи-ка с нами ночь. Не бойся, мы расписание составим. А то все парнишки на фронт ушли, вернулись единицы. Для кого нам теперь жить? Для чего? Так хоть ребёночек будет, смысл появится". Я, конечно, отказался. Но никогда этих девушек не осуждал.

Через несколько лет судьба нас свела на партийной работе. Мы договорились о встрече, которая была третьей и последней - я её больше не отпускал. Вскоре мы поженились.

После окончания высшей партийной школы меня направили в Калмыкию, в органы партгосконтроля и народного контроля. Направили вместе с женой и уже с ребёнком. Там я трудился на благо страны. Но из-за жаркого и сухого климата мой сын часто болел, не мог нормально дышать. Поэтому нашу семью по моей просьбе перевели в Карачаево-Черкессию. Там я оказался в областном Совете народных депутатов.

Здесь я устроился в Совет профсоюзов. Все меня здесь уже знали, никто и намекнуть не мог на то, что я кого-то обманул или поступил в своей жизни хоть раз нечестно. В 62 года я ушёл на пенсию. Но работа на этом не закончилась. Меня избрали председателем комитета добровольного общества садоводов. В 72 года я решил уйти - сколько же можно работать? Но меня полгода ещё не могли отпустить, пока я не нашёл другого председателя. Но вот ушёл я - и общество вскоре развалилось.

Меня никто не обижает, да и не сможет - я могу за себя постоять. Но до чего сейчас довели страну - страшно смотреть! У кого-то пенсия 80 тысяч. А, например, у меня есть знакомая, которая во время войны работала в сельском хозяйстве, восстанавливала колхоз, работала на исходе сил. И сейчас эта женщина имеет 8 тысяч пенсию. Да на это даже булочку лишнюю купить нельзя. И это разве справедливо?

Видеоролики о подвигах ветеранов готовились несколько лет назад. Мы решили к ним вернуться при подготовке этой статьи. Однако, когда мы пытались связаться с остальными героями войны, выяснилось, что некоторые из них уже умерли. Один из таких ветеранов - Иван Егорович Плаксин. Мы так и не успели с ним поговорить. В память о нём у нас остался только этот сюжет.

К сожалению, ветеранов с каждым годом становится всё меньше. И эти истории, которые мы рассказали сейчас, может, через несколько лет никто уже не услышит из первых уст. Давайте помнить героев войны, чтить их и память об их подвигах.