08.05.2018 Город
Улицы Героев
Многоликая война. Дети
75 лет назад война перевернула жизни миллионов людей. Бои были разные – в тылу, с голодом и непосильной работой, на фронте – с немецкими мессерами и пулеметами, в плену – с мучительной долгой смертью. Мы собрали разные истории тех, кто воевал и жил в то непростое время. Это истории наших с вами бабушек и дедушек.
Непростые судьбы простых людей и такая разная война
Катя с друзьями забились в самый дальний тёмный угол комнаты и ждали – выстрела, криков, истерического смеха, – хоть чего-то. Человеческие звуки объяснили бы, что происходит.
То же было, когда среди урока вывели из класса Эрну – Катину одноклассницу, еврейку. Смелая девочка не издала ни звука, не задала ни одного вопроса и только её лёгкие шаги долго звенели в ушах. Сейчас повели председателя. Его пытали, заламывали руки, но он держался стойко. В мысли и воспоминания Кати ворвался резкий выстрел. Нет больше председателя. Почему они гибнут каждый день?
Будь у Кати ружьё, 10-летняя девочка сама расправилась бы с фашистами. Ей казалось, что её помощи в поле, в колхозе, дома, недостаточно, чтобы помочь кому-то выжить. Сколько детских планов сбежать на фронт она строила, пока помогала пахать, сеять пшеницу, обмолачивать колоски, заботиться о младших братьях и сестрах, отдавала им последнюю крошку хлеба. Но она помогала – вместе с миллионами других детей она трудилась ради победы. И у неё получилось.
Сопрун Екатерина Александровна родилась в селе Книгино (ныне Октябрьское) Ипатовского района в 1930 году. С самого начала войны она наравне со взрослыми трудилась в тылу. Жить было невыносимо и во время оккупации и после – немцы не оставили сельчанам ни еды, ни надежды на спасение. Но люди помогали друг другу, не отворачивались от чужой беды.
Худой немец со злым лицом безумно уставился на Витю. «Пробуй!» –приказал он довольно чётко юному парнишке. Витя покрылся холодным потом. «Не отравленная, чего я так трушу!». И, успокоившись, под дулом автомата злющего немца, положил в рот кусочек колбасы. Оружие постепенно опустилось в руках надзирателя.
«Гуд» – холодно проговорил он и выхватил оставшийся кусок из рук паренька. Но даже когда немец, довольно жуя колбасу, скрылся за дверью, Витя не успокоился. Что-то тревожило его. Парень опустил руку и почувствовал, что в кармане формы лежит целая палка свежей колбасы. Он скрыл её и хотел отнести домой после работы. Вот так повезло, что немец не заметил. А в начале войны и не думал, что смерть будет кружить над головой из-за какой-то колбасы.
Виктору Сергеевичу Золотарёву, совсем ещё юному в годы оккупации Ставрополя, пришлось работать «грибным человеком» на колбасном заводе – проверять, что сходит со станка. Немцы боялись, что русские их отравят. До этого Витя работал на заводе «Красный металлист», изготавливал бомбы. Нелегко приходились и на одном заводе, и на втором – не только физический труд изнурял. Немцы до безумия боялись отравленной еды. И контролировали каждый миг работы. Но Витя знал – у каждого в этой войне своя роль. Раз его не взяли на фронт, значит он поможет своему народу победить фашистов здесь, в оккупированном Ставрополе.
«Только бы не закукарекал!» Одна мысль крутилась в голове Люды. В семье из живности остался один единственный петух и его, как настоящее сокровище, укрывали на чердаке. В этот раз Люда решила перестраховаться – она накрыла петуха ведром. Всё, на что оставалось надеяться – что животное не выдаст себя.
Оккупация длилась уже несколько месяцев и почти каждый день семей лишали еды, продовольствия, одежды. В родном Михайловске вовсю свирепствовали румыны – они были куда грубее и злее немцев. Поэтому сердце Люды сжалось, когда тяжелые шаги раздались над порогом их дома. Она понимала – эти жестоко расправятся, если что-то пойдёт не так. Люда вспомнила, как немцы не тронули никого из семьи за то, что бабушка вместо своей трости ночью по ошибке взяла немецкий автомат.
От досады и страха девочка вцепилась в руку матери и простояла так, пока враги не унесли из дома всё, что могли и не вышли за дверь. Слава богу, их тайник остался нерассекреченным! Казалось, Люда ни капельки не расстроилась, что забрали еду, вещи… Она уберегла единственную живность в семье! Так война учила девочку радоваться даже самым маленьким победам.
Чернышевой Людмиле Васильевне (в девичестве Подорожко) многое пришлось пережить за годы оккупации Ставрополья. Она навсегда запомнила бомбёжки Ставрополя, жестокость румын, на удивление доброе обращение немцев и того петуха на чердаке. На момент оккупации Ставрополья девочке было всего 5 лет.
Таня услышала короткий стук в дверь. Девочку бросило в жар. Мама ушла по делам, соседи так не стучат. Да и соседей-то у них на Ташле можно было по пальцам пересчитать. Таня упрямо гнала из мыслей страшную догадку, пока ватными ногами шла открывать дверь. На пороге стояло два человека в немецкой военной форме.
«Вот и все. Сейчас меня, наверное, убьют».
«Здравствуй! Ты одна? Как поживаешь?»– коверкая слова, с улыбкой спросил первый, повыше. Таня стояла, словно онемев. Она не понимала, почему фашисты уже несколько секунд на пороге ее дома и до сих пор ее не расстреляли. Она так и не ответила, отойдя в сторону и пропуская незваных гостей в комнату.
«Здравствуй! Ты одна? Как поживаешь?»– коверкая слова, с улыбкой спросил первый, повыше. Таня стояла, словно онемев. Она не понимала, почему фашисты уже несколько секунд на пороге ее дома и до сих пор ее не расстреляли. Она так и не ответила, отойдя в сторону и пропуская незваных гостей в комнату.
«Что едите?» – спросил второй немец. До Тани наконец дошло, зачем они здесь. Она молча указала им на погреб, где хранились мешки с зерном и кукурузой. Немцы открыли мешки и взяли оттуда по миске крупы. А затем развернулись и ушли с мешками. Таня стояла посреди комнаты как вкопанная и не могла перевести дух.
Чуть позже вернулась мама, с порога задав только один вопрос: «Что это за тарелки с зерном возле входа?»
Чуть позже вернулась мама, с порога задав только один вопрос: «Что это за тарелки с зерном возле входа?»
Оккупация Ставрополя, в котором родилась и выросла Золотарёва Татьяна Владимировна, началась, когда девочке было 11 лет. Тане многое пришлось увидеть и испытать: смерти и бомбежки, чувство голода и страха. За всю жизнь у нее не было мечты больше и сильнее, чем в 11 лет – мечта о том, чтобы война скорее закончилась.
Снова подниматься до зари и сразу в колхоз, оттуда на поле. А до него ещё дойти надо. Эти мысли, словно надоедливые мухи, мешающие спать, кружились в голове 13-летней Веры. Девочка поднялась и с ухающим желудком начала одеваться.
«Ничего, зато папе там на фронте полегче будет» – поднимая свой дух, подумала Вера. Мамы не было – уже на работе. За окном только занималась заря. На столе в железной миске еще не остывшие, лежали несколько картошин; рядом – накрытая крышкой и бережно укутанная в полотенце теплилась кружка молока. Вера не спеша, будто вовсе не голодная, подошла к столу и медленно стала разматывать полотенце.
От кружки исходил запах свежего парного молока и маминых рук. Юная колхозница сделала глоточек, на мгновение закрыла глаза, чтобы запомнить вкус. Затем взяла самую маленькую картошку и завернув её в платочек, положила в карман. Всё, остальное после работы вместе с мамой съедим... И тут Вера заметила маленький клочок бумаги. Она подняла его, это оказалось письмо. Только одно слово можно было прочесть на стёртом, запачканном, залитом слезами клочке – плен… Вера узнала, где сейчас её папа.
Так и жила рано повзрослевшая Вера Лукьяновна Богданова (в девичестве Щетинина) в родной станице Расшеватской в годы войны: впроголодь, каждый день ни свет, ни заря спеша на тяжёлую колхозную работу. Девочка верила, что своим трудом она обязательно поможет папе, воевавшему на фронте. И даже узнав страшную весть о нём, она не отчаялась. Детское сердце верило в чудо. И этому чуду суждено было сбыться. Её папа вернулся домой с победой.
Ниночка бежала, спотыкаясь и падая в снег. Бомбёжка продолжалась уже несколько минут, а девочку ещё не успели спрятать в подвале соседнего дома. Нина заплакала. Сейчас её убьёт бомбой. Но тут чьи-то слабые руки подхватили девочку и понесли к местному бомбоубежищу.
«Ниночка! Как же так…» - повторяла молодая девушка Катя - соседка из 5 дома. Детские ручонки изо всех сцепились в спасительницу. Они уже добежали до подвала, как снова раздались взрывы. «Мама!» - вскрикнула Катя, резко дёрнулась, на миг забыв, что на руках ребёнок. Лишь детский плач вывел девушку из оцепенения. У Нины над глазом текла струйка крови – девочка соскочила с рук и зацепилась за крюк, висевший в подвале.
Но слёзы быстро высохли, как только ребёнок оказался в безопасности. В подвале Нина увидела родные лица и детское сердце забыло о боли.
Шрам от подвального крюка у Сагаян Нины Вартановны сохранился по сей день. Её родной Ставрополь немцы бомбили, когда девочке было всего 5 лет. Вот что Нина помнит о своём нелёгком военном детстве – страшный рёв бомб, страх, подвалы, слёзы и молитвы взрослых о спасении родных. Прошли годы, Нина выросла, и сама стала спасать людей – долгие годы она работала лором, служила капитаном медицинской службы запаса в военной части на Севере. Нина родилась и жила в тяжелое время, но чистая любовь детского сердца и вера в лучшее спасли девочку. Война воспитала в ней силу и благородство души.
«Сколько ещё?» - тихо спросила Вера женщину с суровым лицом. Ещё две тысячи» - холодно ответила та. «Четыре, плюс две…Шесть тысяч детей?!» - в ужасе воскликнула девочка. Именно шесть тысяч детей из Ленинграда эвакуировали в родной город Веры, Демьянск.
Рано девочке пришлось столкнуться с болью разлуки стольких детей с родителями. Бедные ленинградцы цеплялись за подол платья, плакали, просились на руки… Вера не знала, как им помочь. Это было мучительно. А немцы рвались к Ленинграду. И Демьянск был для них преградой. В тот день всех эвакуированных детей рассадили по машинам, подводам и планировали увезти ещё дальше от линии фронта.
Но детям не суждено было спастись. Прямо на глазах Веры фашистские мессеры сбросили сотни бомб, вмиг уничтоживших шесть тысяч маленьких жизней. Земля ушла из под ног, задрожавшее тело не выдержало и обессиленная, поражённая ужасом Вера, упала.
Карделюк Вере Александровне было 15 лет, когда немцы бомбили её родной Демьянск. После страшных взрывов, унесших жизни шести тысяч детей, Вере вместе с мамой пришлось прошагать по земле более 1000 километров. В военном городке, куда их направили, девочка, весившая 50 кг, грузила 70-киллограмовые мешки. Именно здесь она встретила своего будущего мужа, героя Сталинградской битвы, Лопатина Ивана Васильевича. Он отвёз Веру и её маму в свою родную станицу Расшеватскую. Но расстояние не стёрло тех страшных воспоминаний. Вера навсегда запомнила ужасы войны и шесть тысяч оборвавшихся жизней
«Тебе лет-то сколько?» – спросил с дымящейся в зубах сигаретой суровый мужик. «18!» – уверенно ответил Вася. И почувствовал, как по спине пробежал легкий холодок. Военком встал, строго посмотрел на паренька и хмуро улыбнулся.
– Ты же не на танцы идёшь,– сказал он. – Там убьют в первый же день и поминай, как звали.
– Я, как все, должен Родину защищать. А если суждено, и здесь убьют... – ответил юный солдат. Взгляд сурового мужика на минутку стал добрее.
– Следующий! – громко крикнул он, отдав Васе подписанный документ.
– Я, как все, должен Родину защищать. А если суждено, и здесь убьют... – ответил юный солдат. Взгляд сурового мужика на минутку стал добрее.
– Следующий! – громко крикнул он, отдав Васе подписанный документ.
На фронт Тенищев Василий Николаевич ушел добровольцем в 16 лет, приписав себе два года. Василий проявил себя отважным солдатом, стал кавалером орденов Красной Звезды и был награжден медалью «За отвагу». В 1951 году его призвали на службу в милицию, в рядах которой прослужил 20 лет. Василий Николаевич был первым начальником Кочубеевского отдела милиции. Именно этот период стал главной частью его жизни, он не просто любил то, чем занимался, он был предан своему делу.
Ночь. Тишина. Люди спали. С бешеным свистом немецкие самолёты разрезали небо пополам. Так война ворвалась в жизнь 12-летней Фроси Гончаренко. Начались ежедневные расстрелы – сначала людей из колхоза, мирных жителей, эвакуированных евреев…
Однажды Фросю случайно приняли за еврейку и вместе с другими погнали в кошару за станицу. Сердце выпрыгивало, рвалось из груди. «Господи! Я не хочу умирать!» - в безумии думала Фрося. Надо бежать, бежать! Пока немцы рыскали по карманам избитого ими парня в поисках чего-то полезного, Фрося, не мешкая, рванула в сторону от общей группы. Резкий выстрел сковал всё тело.
Грубым пинком девочку затолкали обратно в толпу. Впадая в сумасшедшее предсмертное состояние, Фрося глотала солёные слёзы и неотрывно наблюдала, как запираются тяжёлые двери кошары. За нечеловеческим хохотом немцев послышался звук чиркнувшей спички. «Надо спастись!». Снова дикая бесконтрольная решимость. Фрося начала искать глазами дыру в полу, шаткую доску, какую-нибудь лазейку... И нашла. Девочка чудом выбралась из горящей могилы через крошечную ямку под стеной. Она бежала, не оглядываясь, не обращая внимания на душившие слёзы. Фрося слышала крики людей, но ничем не могла им помочь.
Гончаренко Ефросинья Федотовна, родившаяся в станице Расшеватской (Новоалекандровский р-н) пережила стращные события в военную пору. Немцы заставляли её и других детей делать виселицы для своих же родственников и друзей, измывались над трупами на глазах у 12-летней девочки. В ночь повешения большинства станичников советская армия выгнала немцев с родной земли Фроси. Но и спустя десятки лет её единственным ночным кошмаром оставался год оккупации станицы.
Мы застыли в пяти метрах от неразорвавшейся бомбы. Где же мама? А вдруг её убило? Как страшно…Мама уже который день приходит домой, когда мы засыпаем. Она так похудела, постоянно плачет и всё время в слезах что-то говорит про папу.
Несколько дней назад мама еле живая пришла домой – она надрывалась на заводе, поэтому её позвали новую работу. Я знаю, мама изо всех сил старается накормить и уберечь нас от голода и болезней. Папа видимо, уже не вернётся… А бомба так и лежала, не вмешиваясь в мысли маленькой девочки.
Это детские воспоминания Лукьяшко Лидии Викторовны (в девичестве Головина), родившейся в 1941 году. Та неразорвавшаяся бомба была сделана немцами – антифашистами. Маму – труженицу тыла Головину Евдокию Васильевну девочка видела мало – маме приходилось работать за двоих – сначала на заводе, потом заведующей складом в Горводоканале. А папу – героя труда, лучшего стахановца «Красного металлиста» Головина Виктора Александровича, Лида видела только на фотографиях.
Авторы: Виктория Бабичева, Вероника Кизима
20 апреля 2020
