13.10.2017 Город
Где в Ставрополе останавливался Лермонтов?
Многоликая война. Тыл
75 лет назад война перевернула жизни миллионов людей. Бои были разные – в тылу, с голодом и непосильной работой, на фронте – с немецкими мессерами и пулеметами, в плену – с мучительной долгой смертью. Мы собрали разные истории тех, кто воевал и жил в то непростое время. Это истории наших с вами бабушек и дедушек.
Непростые судьбы простых людей и такая разная война
Толпы людей рассаживались по ледяным скамейкам, гремя посудой. Кому-то её не хватило. Рядом с Тамарой уселся как раз такой парень, держа в руках полупустую миску. «Можете мне одолжить, когда закончите?» - вежливо и сконфуженно, указывая глазами на ложку в руках девушки, спросил он.
«Конечно!» - тихо ответила Тамара. Ей было неловко. Почему-то было стыдно перед этим парнем – она ведь ест, а он вынужден ждать, пока освободится посуда… «Возьмите», - тщательно вытирая ложку о рабочую одежду, сказала Тамара. Хотя в её тарелке ещё оставалась еда. «Пусть он по-человечески поест», - подумала девушка. «Но вы ведь не доели! Нет, нет, съешьте всё.
Иначе я буду виноват в истощении одной из самых красивых работниц завода» - улыбаясь, заглядывая в опущенные глаза Тамары, сказал парень. «Меня Владимир зовут», - представился он. «Тамара», - тихо и всё еще с опущенной головой проговорила самая красивая работница завода.
Так в заводской столовой в 1944 году Тамара Поликарповна Кравченко встретила Кононова Владимира Алексеевича, своего будущего мужа. Вместе они прожили всю жизнь. Тамара родом из Ставрополя, но свою судьбу, электросварщика Вову Кононова, она встретила далеко от дома – в Челябинске, работая там во время войны на Челябинском тракторном заводе. Работали в холоде, по 16-18 часов. Несмотря на недоедание, холод, тяжелый физический труд, люди жили, влюблялись, рожали детей. Первый выходной на заводе был 9 мая 1945 года.
«За что нам такие испытания… Пелагея, доченька моя, только не заболей, будь сильной!» Так мысленно пыталась поднять настрой дочери Агропина, отправленная вместе с 12-летней Пелагеей на работы в полях.
Мать кутала дочь в свой толстый пуховый платок. На дворе уже начинал завывать прохладный осенний ветер, и работницам пора было выдвигаться в поле. «Ну вот. Авось не продует», - с надеждой подумала Агропина, глядя на закутанную дочь. И весь день мать наблюдала за тем, как Пелагея чистит плуг от сорняков. Но не это беспокоило материнское сердце.
Вечером, за вязанием, засыпая перед догорающей свечкой, Агропина почувствовала лёгкое прикосновение. Как будто тёплым воздухом накрыло плечи. «Спасибо, мамочка. Мне твой платок сегодня жизнь спас. Я за плугом шла и чуть было в яму не угодила, глубокую с колючими ветками. Может, немцы её как ловушку для нас поставили. А я платком за деревце зацепилась и яму эту и заметила. Если бы не твой платок, лежала бы я там и ни о чём уже не думала…» - серьёзно сказала Пелагея, накрывая материны плечи пуховым платком.
В самую тяжелую пору войны Сусоева Агропина Ивановна с дочерью Пелагеей были отправлены из станицы Расшеватской на работы в поля под Георгиевском. Забота друг о друге и неколебимая вера в победу не раз спасали смелых тружениц тыла. И часто, в поздний час мама с дочерью усаживались над свечкой и тихо напевая, вязали и представляли, как вернутся в родную станицу.
Ноги отказывались идти, руки тряслись, а в голове настойчиво гудело. Лена подняла полузакрытые слезящиеся глаза от земли и поняла, что теряет сознание. «Ленка, да разве можно с собой вот так, на износ!» - подхватила падающую девушку полная женщина, в мужском тулупе и валенках на два размера больше.
Лена открыла глаза и с наслаждением почувствовала, как озябшие ноги согреваются, а голова уже не так гудит. «Проснулась. Слава Богу…» - хлопотала над девушкой всё та же женщина в валенках. «Спасибо, Васильевна!» - еле ворочая языком, сказала Лена. «Я чуть полежу и к своим. Там дети одни, голодные… Я им обещала сегодня пораньше, а сама вон, разлеглась», - и Лена попыталась подняться, но тут же упала на подушку. Сил не было.
«Куда! Не сметь подниматься! Детей твоих я привела сюда, сегодня у меня все переночует», - приказала Васильевна. В эту минуту перешёптываясь, боясь разбудить маму, в комнату на цыпочках зашли Ленины дети.
В руках у них были чашки с картошкой, мамалыгой и крынка с молоком. «Мам, ты давай, не выдумывай. Тебе есть надо больше. А ты всё нам…» - с серьезным и смущенным видом проговорил самый старший мальчик. Мощный прилив сил почувствовала Лена, когда дети кормили её, больную и изможденную от работы. И не пробовала Лена картошки вкуснее, чем та холодная и мелкая, которую ей с чрезвычайно важным видом вручила её дочь.
В руках у них были чашки с картошкой, мамалыгой и крынка с молоком. «Мам, ты давай, не выдумывай. Тебе есть надо больше. А ты всё нам…» - с серьезным и смущенным видом проговорил самый старший мальчик. Мощный прилив сил почувствовала Лена, когда дети кормили её, больную и изможденную от работы. И не пробовала Лена картошки вкуснее, чем та холодная и мелкая, которую ей с чрезвычайно важным видом вручила её дочь.
Федосова Елена Григорьевна, уроженка станицы Расшеватской (Новоалександровский район), в годы войны работала за троих в полях, растила и кормила детей. Ведь мужчины семьи воевали. Лена не знала, как иначе помочь родным и всей стране. И изнуряла себя работой. Своим отчаянным упорством в труде она показывала пример не только своим, но и чужим детям.
«Дашка, еще корзины нужны. Придётся задержаться» – услышала за спиной девушка, лет двадцати. «А завтра ведь на хутор ехать, на поля…» – подумала Дашка. Молодая, красивая девушка устало опустилась на крошечную табуретку и принялась дальше, как заведённая, плести корзины.
Руки Дарьи были все в мозолях, кровавых полосах, синяках – это последствия работы, ведь корзины плели из грубых ивовых прутьев. Но прошло минут 10, и девушки, что остались на доработку, в их числе и Даша, уже вовсю звонко распевали «Катюшу», за ней «В печурке…», и не было конца этому сладкому пению молодых, полных жизни голосов.
«А меня вчера, девочки, Колька провожал», - с пунцовыми щеками проговорила одна, «А у меня вчера котёнок приблудился. Маленький такой, серенький...», «А мне Паша писал, что они немца добивают и скоро, скоро победа…», - с застывшей на ресницах слезинкой сказала другая…
Горлова Дарья Матвеевна, родившаяся в станице Расшеватской, плетением корзин и работой в поле поддерживала жизни сотен солдат на фронте. Овощи, выращенные Дарьей в полях на хуторе Крестьянском, сразу в вагонах отправлялись туда, где взрывались мины и ревели снаряды. Даша верила в победу. Сама она всегда говорила – одна добрая весть с фронта помогала работать до утра. Ну и песни с девочками спасали!
Завод уже прекращал работу, а она всё не появлялась. Сашка уже начинал беспокоиться. Ещё эта дырка на коленке, которую руки никак не доходят заштопать. Вечно краснеть из-за неё приходится… Наконец Маша показалась в дверях завода. Красивая даже в запачканной рабочей одежде, светлая, лёгкая, такая родная…
Сашка на минуту забылся, а, очнувшись, подбежал к возлюбленной и так робко произнёс «Привет», что её подружки прыснули со смеху. А потом он провожал свою будущую жену до общежития, рассказывал обо всём – о работе связистом, о разных случаях на службе, говорил, что война обязательно скоро кончится... А как звонко и заливисто она смеялась от его рассказа о том, как он с товарищами крал яблоки и сливы в соседнем саду!
«И тут сторож выходит. Да как даст из ружья! А оно знаешь чем заряжено было?» – хитро улыбаясь, спросил Сашка. Она с интересом замотала головой.
«Солью!», – и новый взрыв девичьего смеха заполнил всю улицу.
Так они гуляли всю ночь. Словно вокруг не было войны, словно страна жила спокойно и не хоронила каждый день сотни таких же молодых, как они, людей. Любовь помогала жить не отчаиваясь, а надеясь на светлое будущее.
«Солью!», – и новый взрыв девичьего смеха заполнил всю улицу.
Так они гуляли всю ночь. Словно вокруг не было войны, словно страна жила спокойно и не хоронила каждый день сотни таких же молодых, как они, людей. Любовь помогала жить не отчаиваясь, а надеясь на светлое будущее.
Алексеев Александр Александрович родился в селе Казьминском Кочубеевского района в 1927 году. Война направила парня в Азербайджанскую республику на службу связиста. Трудившись в тылу, Саша встретил свою любовь - работницу завода Машу Ковешникову. Война свела их дороги и с тех пор они никогда не расставались. Алексеевы прожили вместе более 67 лет. Сейчас Александру Александровичу 93 года, а Марии Михайловне – 90. А она до сих пор так же заливисто смеётся, слушая рассказ Саши о том, как он крал яблоки в соседнем саду.
«Головин, тебе поручено эвакуировать завод. Условия не простые, но ты справишься», – волнуясь, дымя сигаретой, говорил директор завода «Красный металлист» лучшему работнику Головину Виктору Александровичу. Шёл 1942 год, к Ставрополю приближались немцы и завод эвакуировали в Тюмень.
Новые условия работы были невыносимые – бессменная работа на холоде. У обессиленных людей не осталось никаких чувств, кроме обостренного чувства голода. Работники валились с ног, болели, положение ухудшалось. «Надо держаться, дома ждут, надеются…», – как в бреду повторял про себя Виктор. Он отчаянно хватался мыслями за воспоминания о жене и детях.
Но через несколько недель Виктор Александрович Головин попал с воспалением лёгких в больницу, где условия были немногим лучше заводских, и вскоре умер. Его семья так и не дождалась своего героя – отца и мужа, лучшего рабочего «Красного металлиста», стахановца и коммуниста.
Авторы: Виктория Бабичева, Вероника Кизима
20 апреля 2020
